• Новости
• Блоги
• Аналитика
• Новости компаний
• В СНГ и в мире
• Анонсы

Открытые вопросы всеобъемлющего интернета

Идея интернета вещей, нацеленная на создание «умных» производств с помощью RFID-меток, трансформируется в концепцию всеобъемлющего интернета, объединяющего физические объекты, людей, данные и процессы, – интернета всего.

О новом социальном явлении – Вим ЭЛФРИНК, исполнительный вице-президент Cisco по стратегии и развитию бизнеса индустриальных решений.

– Господин Элфринк, когда вы заинтересовались темой интернета вещей, оценили его потенциал?

– В 2007 г. меня направили в Индию для подготовки открытия в этой стране флагманского офиса Cisco, рассчитанного на 10 тыс. человек и занимавшего обширную территорию. В Индии очень высокий уровень урбанизации. Так, в Бангалоре, где мне довелось жить и работать, каждый день появляется тысяча новых жителей. Понятно, что вследствие постоянного увеличения численности населения растет потребность в больницах, школах, транспортной инфраструктуре, и органы городского управления вынуждены изыскивать резервы для развития и решения множества административных проблем.

«Как в этом могут помочь технологии?» – задал я вопрос себе и коллегам. Довольно быстро мы поняли, что нужно объединить системы виртуального здравоохранения, дистанционного образования и удаленного управления предоставлением коммунальных услуг в одном информационном пространстве. Из этого понимания стала расти концепция всеобъемлющего интернета. Ее формирование происходило на фоне взрывного роста приложений для смартфонов и планшетов. Сегодня в мире к интернету ежечасно подключается 300 тыс. устройств, формируются индустриальные стандарты, чтобы в недалеком будущем горизонтальные связи между элементами помогли нам перейти к обществу, основанному на глубоком и всестороннем анализе разнообразных данных.

– В каких областях разработчикам решений для всеобъемлющего интернета пока не хватает открытых стандартов?

– Отраслям, в которых меньше регулирования, быстрее удается выйти на открытые стандарты. Великолепный пример – сотовая телефония. Буквально за 10 лет мы пришли к тому, что каждый может звонить с мобильного телефона и принимать звонки на него почти в любой точке земного шара. Другой пример – интернет. На первом этапе своего существования он работал на более чем 80 протоколах. Сейчас их количество сократилось примерно до восьми, есть шлюзы, которые обеспечивают взаимодействие между ними.

А традиционные отрасли зачастую абсолютно закрыты и ориентированы на внутренние стандарты. Мы недавно подсчитали, что в энергетике используется более 250 различных протоколов. Взять хотя бы стандарты вилок и розеток – почти в каждой стране они свои. Естественно, для того чтобы можно было говорить о всеобъемлющем интернете, надо найти способ сделать эти протоколы совместимыми. В Германии, Нидерландах и в Скандинавии сегодня идет активный процесс дерегулирования таких отраслей, подталкивающий их к большей открытости.

– Какие технологии являются основополагающими для всеобъемлющего интернета?

– В этой концепции увязаны вместе сразу несколько технологий. Это мобильность, облачные вычисления, большие данные, аналитика, социальные сети, средства командной работы и средства обеспечения информационной безопасности. Но для того, чтобы получить выгоду от этих технологий в рамках концепции всеобъемлющего интернета, необходим реинжиниринг процессов, в ходе которого компаниям предстоит либо превратиться в технологические организации, либо уйти с рынка. Третьего не дано. Мы ожидаем, что в течение ближайших 10 лет около 40% из 500 крупнейших компаний мира не справятся с решением этой задачи и разделят судьбу Kodak, которая изобрела фотографию для масс, но с приходом цифровой эры из бизнеса просто вылетела. Те из компаний, которые на рынке останутся, будут представлять собой технологические компании, специализирующиеся в своих областях: розничной торговле, здравоохранении, финансовых услугах, банковском обслуживании.

– Как такая связка из нескольких технологий прослеживается в проектах умных городов?

– В масштабах города основные преимущества от внедрения концепции всеобъемлющего интернета можно получить, если рассматривать транспорт, коммунальное хозяйство, водо- и электроснабжение в комплексе. Вот почему в ряде реализованных нами проектов по созданию умных городов в структуре городского управления появляется новая должность – вице-мэр по инфраструктуре. То есть и в этом случае нужно ориентироваться на создание горизонтальных связей.

К примеру, сейчас практически во всем мире ведутся проекты по замене традиционных ламп городского освещения на светодиодные. И если в каждое третье такое устройство или в его опору встроить мультисервисный узел, то вдобавок к освещению в городе появится инфраструктура для предоставления Wi-Fi. Но если отдать этот процесс на откуп подразделениям, специализирующимся исключительно на освещении, к такому результату придти вряд ли удастся.

– Каждый проект умного города индивидуален или вы основываетесь на стандартных компонентах?

– Стандартных элементов становится все больше, и мы ожидаем, что 70% таких проектов будут основаны на общих решениях, 20% будут учитывать специфику страны или региона и оставшиеся 10% – особенности конкретного города: в Москве будут предлагаться приложения и сервисы, которые интересны исключительно москвичам, а в Санкт-Петербурге – те, которые нужны только петербуржцам.

– Как формализуется опыт, накопленный в ходе реализации проектов умных городов?

– Во-первых, у нас есть глобальные центры компетенции, где работа организована по темам: умные города, умные парковки, умное водоснабжение. Во-вторых, у нас есть семь локальных инновационных центров в разных странах мира. Их задача – искать ответы на вопросы, специфичные для конкретных регионов. В России мы ведем такую работу в рамках нашего Центра инноваций в Сколково. Хотим, чтобы он стал буквально узлом инноваций, привлекая к себе новых разработчиков и партнеров, вместе с которыми мы будем генерировать новые идеи. Еще один, мини-центр инноваций, специализирующийся на разработке решений в рамках концепции «Умный и безопасный город Казань», в октябре был открыт нами на базе Казанского федерального университета. Его деятельность тоже организована таким образом, чтобы к ней могло подключаться как можно больше разработчиков.

– А какие компании-разработчики, специализирующиеся в области умных городов и всеобъемлющего интернета, ваша компания может рассматривать как объект для поглощения?

– У нас четкая стратегия поглощений. Каждый раз, когда возникает потребность в новой технологии, мы решаем, хотим ли мы разработать ее сами, получить доступ к такой технологии через партнерские отношения или приобрести. Решение в пользу приобретения принимается тогда, когда чья-то уникальная технология «попадает» в точку, которую мы хотим держать под своим контролем.

Применительно к концепции всеобъемлющего интернета это могут быть информационная безопасность и анализ данных, причем не только тех, которые имеются в облаке, но и данных, которые находятся на периферии сети, – в «туманной» зоне. Речь идет о приложениях, работающих с данными на оконечных устройствах, т.е. на периферии облачной среды. Например, распознавание лиц можно делать непосредственно на уровне камеры системы видеонаблюдения. В электроснабжении некоторые задачи биллинга тоже можно решать локально – на уровне подстанции.

– Очевидно, что концепция всеобъемлющего интернета несет в себе и риски для человечества. Каковы они?

– Очень интересный вопрос, лучший из тех, что мне задавали в последние месяцы!.. Людям свойственно сопротивляться, когда что-то новое вторгается в их жизнь. Они боятся перемен, хотя понятно, что от перемен не уйти. С одной стороны, по мере распространения всеобъемлющего интернета будут исчезать многие профессии и, соответственно, рабочие места, с другой – появится огромное количество новых рабочих мест с неизвестными ранее видами работы. На переход общества к укладу, основанному на данных, надо смотреть как на промышленную революцию, понимая, что его воздействие на общество будет намного более сильным. А еще, чтобы процесс не шел бесконтрольно, необходимо предвидеть, как эта трансформация будет протекать.

Другая важная задача – определить, кто владеет данными. К примеру, если мы захотим монетизировать данные, которые генерирует кардиостимулятор, нужно найти их владельца. Кто он – изготовитель этого устройства? Оператор информационной системы, к которой оно подключено? Сам пациент, чьи данные собираются?.. Это относится не только к медицине, но и к умным городам. Пока вы не решите вопрос, кому – муниципальным властям, отдельным компаниям или гражданам – принадлежат те или иные данные, вы не сможете корректно монетизировать их.

Данный вопрос связан и с защитой личной тайны, персональных данных, безопасности. Имеет ли кто-то право использовать данные обо мне, если я в явном виде этого не позволил? Окончательно этот вопрос пока не решен, что чревато отторжением. Люди будут игнорировать новые возможности просто из нежелания, чтобы кто-то вторгался в их личную жизнь.

Повод для беспокойства есть и у меня. Мои сыновья 15 и 18 лет все время либо спят, либо находятся в режиме онлайн. Книг они не читают и вообще не знают, что это такое: в их школах все обучение ведется на планшетах. Мне, честно говоря, такие перемены не нравятся, но они охватывают все общество. Как с этим быть дальше? Вот еще один открытый вопрос, на который предстоит найти ответ человечеству.

Беседовала Александра КРЫЛОВА