• Новости
• Блоги
• Аналитика
• Новости компаний
• В СНГ и в мире
• Анонсы

Защита данных в медицине. Все ли учтено? Часть 2

(Часть I см. в «ИКС» №5' 2014) Врачебная тайна ассоциируется в первую очередь с долгом перед тем, кто обратился за медицинской помощью. Однако в современных условиях ответственность за сохранение секретов становится практически обоюдной.

Границы защиты

Рассмотрим вполне обыденный для наших дней сценарий: пациент Z устанавливает на свой смартфон из Google Play приложение Diabet. При этом он осуществлял поиск соответствующих лекарственных препаратов в поисковых системах и электронных магазинах (что, скорее всего, нашло отражение в сookies), просматривал соответствующие материалы и сделал несколько закладок в браузере. Немного позже он обсуждал свои проблемы на форумах соответствующей тематики и несколько раз обменивался электронной почтой – отправлял и получал данные исследований и рекомендации, назначенные лечащим врачом, – с людьми, страдающими аналогичным недугом. В результате с некоторыми стал перезваниваться. Сколько шансов у него сохранить свои данные в тайне? Задумывается ли он, да и в его ли силах определить и контролировать возможные границы распространения этой информации? Кроме того, где и по чьей вине в какой-то момент может стать общедоступным исследование, подписанное врачом Х, остается только догадываться.

Но стоит ли гадать, кого по крайней мере могут попытаться привлечь к ответственности, окажись данные там, где никто не ожидал, да и вообще совершенно не хотел видеть? Для медицинских организаций строят модели угроз и считают риски. А кто возьмется делать это для себя?

От кого мы скрываем собственную медицинскую информацию?

От работодателя? Там, где необходимо, существует проверка на профессиональную пригодность с учетом особенностей профессии и условий работы, а там, где нужды в этом нет, такие сведения никому не интересны. От «компетентных органов»? Они имеют право доступа – при необходимости и в объеме своих полномочий – к любой информации; причем рамки закона соответствующим образом корректируются: совcем недавно органы прокуратуры получили право узнавать врачебную тайну граждан без их согласия. От самого себя? Но по запросу (и по закону) нам обязаны предоставить любые сведения, касающиеся собственного здоровья, включая те, которые раньше раскрывать считалось недопустимым. Так от кого же? Кто и с какой целью становится заинтересованным лицом? И всегда ли наши страхи оправданы? Ведь даже в сообщении под заголовком «Хакеры получили персональные данные нескольких тысяч пациентов» основным акцентом может быть беспокойство по поводу того, что незаконным путем удалось получить полные сведения о 126 кредитных картах.

Кстати, необходимо отметить, что отдельные случаи законного сокрытия персональных данных носят достаточно спорный характер с этической точки зрения. Например, п. 2 ст. 15 Семейного кодекса РФ гласит: «Результаты обследования лица, вступающего в брак, составляют врачебную тайну и могут быть сообщены лицу, с которым оно намерено заключить брак, только с согласия лица, прошедшего обследование». При этом п. 3 той же статьи недвусмысленно обозначает уровень возникающих при этом рисков: «Если одно из лиц, вступающих в брак, скрыло от другого лица наличие венерической болезни или ВИЧ-инфекции, последнее вправе обратиться в суд с требованием о признании брака недействительным».

Защищать или не защищать?

Этот вопрос далеко не нов. Например, еще в начале XX века нарком здравоохранения Н.А. Семашко предлагал отказаться от врачебной тайны, мотивируя это тем, что болезнь – не позор, а несчастье. Правда, впоследствии он отказался от этой идеи и признал ее ошибочной. Учитывая перемены, произошедшие за почти 100 лет, возможно, такая идея уже выглядит не столь революционной, как прежде. Сейчас сформировалось совершенно другое общество, гораздо более открытое и толерантное – достаточно взглянуть на рекламу, зачастую изобилующую интимными подробностями использования гигиенических средств, не говоря уж о совершенно специфичной информации, считавшейся просто неприличной в эпоху, когда у нас «секса не было». Но кто теперь обращает на это внимание? Широкое, публичное и подробное освещение получают такие темы, как гомосексуальные отношения, запрет абортов, суррогатное материнство. Шокирует ли это общество сейчас и можно ли это было представить еще 50 лет назад?

Речь, конечно, не идет о том, чтобы передать медицинские данные в публичный доступ, размещая их, например, на сайтах медицинских учреждений. Но, возможно, следовало бы основной фокус сместить с обес-печения их, по сути, секретности на защиту от несанкционированного изменения и предумышленной фальсификации, которые, кстати, могут нанести гораздо больший ущерб как моральному, так и физическому здоровью человека, чем разглашение. В самом деле, сколько вреда может принести пилот самолета или водитель транспортного средства, допуск которых к работе был осуществлен на основе сфальсифицированных данных? И какой убыток возможен от необоснованного (вследствие тех же фальсификаций) денежного или лекарственного обеспечения? А ведь злоумышленные действия теперь уже возможны со стороны не только медицинского, но и инженерного персонала. Между тем, обеспечить целостность данных никак не менее сложная задача, чем обеспечить их конфиденциальность.

От сокрытия – к  сохранению

Согласно Большой медицинской энциклопедии, понятие врачебной тайны уходит в глубь веков и, похоже, появляется одновременно с врачеванием. Поначалу она была частью «таинственного обряда», акта, выполняемого жрецами древнего Египта и Индии и носящего религиозный характер. Когда роль врача в обществе освобождалась от жреческих традиций, врачебная тайна, возможно, стала следствием гуманистической миссии врача, желания не навредить больному (понимая под этим не только физический, но и моральный и материальный ущерб). Уже в «Клятве Гиппократа» (по разным источникам, V–IV вв. до н.э.) есть строки, непосредственно относящиеся к сохранению полученной информации: «Что бы при лечении (а также без лечения) я ни увидел или ни услышал касательно жизни людской из того, что не следует когда-либо разглашать, я умолчу о том, считая подобные вещи тайной». В «Факультетском обещании врача России» (XIX–XX вв.) были, в частности, такие строки: «Обещаю [...] свято хранить вверяемые мне семейные тайны и не употреблять во зло оказываемого мне доверия». «Присяга врача Советского Союза» содержала формулировку: «Получая высокое звание врача и приступая к врачебной деятельности, я торжественно клянусь [..] хранить врачебную тайну». В наше время, согласно действующему законодательству, в «Клятве врача России» также есть строки: «.. клянусь [..] хранить врачебную тайну».

Секреты на виду

Вспомним, что, согласно определению врачебной тайны, к ней относятся, в частности, сведения о факте обращения гражданина за оказанием медицинской помощи и состоянии его здоровья. Но ряд заболеваний (например, легкие переломы конечностей, простудные заболевания) является публично демонстрируемым и идентифицируемым, а скрыть «факт обращения за оказанием медицинской помощи» во время регистрации в медицинской информационной системе при записи на прием в поликлинике невозможно. И если прежде необходимые сопутствующие документы (например, паспорт) обрабатывались в регистратуре за перегородкой, то сейчас человек принародно вводит ряд данных в инфомат, а подчас обращается за помощью (публичной, кстати) к сотруднику медицинской организации или просто к более подготовленным в сфере информационных технологий соседям по очереди. Стоя рядом с инфоматом, сейчас при желании можно получить любые персональные данные, в первую очередь – пожилых людей, что фактически нарушает врачебную тайну и организационно, и технологически. А наши покупки в аптеке? Это абсолютно публичный акт, и по названию отпущенных препаратов (предназначенных иной раз для лечения или профилактики недугов в весьма интимных сферах жизни) легко установить, что именно беспокоит человека. Вроде бы привычные ситуации, а вот с позиции закона медицинское учреждение обязано хранить тайну обращения.

Кстати, иной раз бытующее  мнение, согласно которому «раньше» данные никак не защищались, ошибочно. Напротив, данные медицинского характера на бумажном носителе были очень хорошо защищены: хранились в специальных помещениях с ограниченным доступом, не выдавались на руки пациентам даже в пределах медицинского учреждения, из кабинета в кабинет переносились медицинской сестрой и т.д. Защита обеспечивалась комплексом организационных мер.

Теперь же каналы поступления первичных данных в информационные системы (запись через интернет) не являются закрытыми и не имеют никакой защиты. И хотя, согласно новой редакции закона (ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации»), из статьи, определяющей понятие медицинской тайны убрали строки «Гражданину должна быть подтверждена гарантия конфиденциальности передаваемых им сведений», это не означает, что конфиденциальность по-прежнему не должна быть  о б е с п е ч е н а.

Получается, что сегодняшнее положение дел в сфере защиты персональных данных пациентов, врачебной тайны начинает напоминать работу некой спецслужбы, насыщенной секретами, одна часть сотрудников которой (персонал медицинских учреждений) со всей ответственностью должна относиться к их охране, тогда как другая (пациенты) не имеет понятия о том, как эти секреты сохранять – может выносить их за стены учреждений, да и вообще совершенно свободно ими распоряжаться, подчас вообще не признавая никаких секретов или о них не задумываясь.

Без вины виноватые

А ведь пациент имеет полное право вообще отказаться от предоставления своих персональных данных, что в отдаленной перспективе может привести к непредсказуемым последствиям. В самом деле, далеко не все люди бывают последовательны в своих действиях – кто в силу характера, кто по воле обстоятельств. Соответственно, в разных медицинских учреждениях для получения одной и той же медицинской услуги «информированное согласие пациента» в одних случаях будет подписано, а в других – нет, т. е. может быть осознанно востребовано получение медицинской услуги без предоставления своих данных.

Таким образом, вполне вероятна ситуация, когда конфиденциальная, с точки зрения пациента (как субъекта персональных данных), информация может появиться в общем доступе из источника, которому он дал право ею распоряжаться, но ответственность за этот факт он возложит на другой источник, который добросовестно сохранял его данные, но тем не менее будет вовлечен в разбирательства в связи с их утечкой.

Кроме того, хотя персональные данные одновременно могут принадлежать их носителям, инфраструктуре передачи, инфраструктуре хранения и непосредственно медицинской организации (причем, как правило, не одной), ответственность за их утечку, вполне возможно, будет возлагаться только на последнюю. Разрешение подобных споров может быть довольно непростой задачей и, пусть косвенно, серьезно влиять на работу медицинских учреждений.

  

Итак, все ли учтено в медицине в области защиты персональных данных? По размышлении получается, что все «под контролем» (хотя, возможно, в силу сложности и объема еще не все сделано) только в области, охватывающей медицинские учреждения. И даже здесь о защите данных приходится рассуждать с оговорками и уточнениями. Причем, не оттого, что кто-то недобросовестно выполняет свои обязанности, а потому что информационные границы пытаются поставить самой ж и з н и, которой чуждо прокрустово ложе правил и инструкций по самой сути. Человеку свойственно делиться своими бедами, опираться на чужой опыт, искать советов в трудных ситуациях и находить положительные примеры. Более того, иногда только сообща решаются проблемы, непосильные одиночкам. И новые условия жизни, жизни в информационном обществе, дают для этого колоссальные возможности. Круг заинтересованных лиц практически больше не имеет организационных и географических рамок. Старая поговорка «слухами земля полнится» в информационном обществе приобретает новый контекст и становится уже «слухами Земля полнится», и этого нельзя не замечать.

В конечном счете, что мы так настойчиво пытаемся скрыть от окружающих? Недостатки здоровья? Но у кого их нет? И как тогда расценивать Паралимпийские игры, где, несмотря на ограниченные возможности участников, разворачиваются события, приковывающие внимание миллионов болельщиков и по накалу страстей ни в чем не уступающие играм Олимпийским, в которых участвуют спортсмены, символизирующие, по идее, образцы человеческого здоровья?

Возможно, общество уже созрело для того, чтобы пусть постепенно, но последовательно менять свое отношение к тому, что болезнь – это не позор, а несчастье, и найдет лучшее применение гигантским средствам на обеспечение секретности того, что практически одномоментно может стать секретом Полишинеля.