Журнал ИКС

Разделы сайта

• Новости
• Блоги
• Аналитика
• Новости компаний
• В СНГ и в мире
• Анонсы

Ближайшие события

Кирилл КОРНИЛЬЕВ

15 июня 2010

Инновации на конвейере, или Свечной заводик нам не нужен!

В майском номере «ИКС» (см. с. 58) в разговоре с Кириллом КОРНИЛЬЕВЫМ, вице-президентом IBM, гендиректором IBM в России и СНГ, мы выяснили, что «левшей» в России много, а инноваторов – не очень. Что одно дело – инновацию придумать, другое – поставить ее на конвейер. Сегодня обсуждаем, чем инновационность отличается от развития промышленности, как она способствует росту ВВП и что должен инноватор обществу.

– Кирилл Геннадьевич, насколько, по Вашим наблюдениям, в России актуально явление под названием «корпоративная социальная ответственность»? Готов ли мировой бизнес, работающий в нашей стране, играть миссионерскую роль и нести ответственность перед обществом?

– Когда заявляют: «вот они “там” молодцы, а мы здесь...», хочется возразить: «минуточку-минуточку, давайте разберемся».

Социальная ответственность – я убежден – была очень сильно развита в Советском Союзе. Разумеется, в своих формах, не свойственных Западу и рыночной экономике. И до сих пор можно наблюдать проявления этой ответственности. На балансе отечественных предприятий есть и детские сады, и медчасти, и еще много чего. Другое дело, что те формы, которые используют отечественные предприятия, не совсем подходят к новым формам хозяйствования. Примеры известны. Предприятие передается новому владельцу, он отключает котельную, «висящую» у него на балансе, – она ему не нужна. И неожиданно выясняется, что город или район встал. К хозяину приходят власти с претензиями: вы что делаете?

У нас есть богатые традиции социальной ответственности, но в другом экономическом укладе. И сейчас важно не стать, а остаться социально ответственным в новой форме хозяйствования. Когда мы работаем с российскими университетами, то с удовольствием отмечаем, что многие отечественные предприятия принимают участие в судьбе вузов.

Другое дело, что в плане корпоративной социальной ответственности в условиях рыночной экономики у западных предприятий гораздо больше опыта. И здесь важно не просто дать денег образовательному, социальному или культурному учреждению, но и «научить рыбу ловить». Начав оцифровку коллекции Эрмитажа в конце 90-х годов, мы фактически передали музею технологии, средства, ресурсы. Тогда мы воспринимались как пионеры цифрового движения в музейном деле. Позднее, в начале 2000-х годов, у Эрмитажа стало лучше с финансированием и поддержкой со стороны бизнеса. Наши крупные предприниматели выписывали большие чеки на серьезную работу – ремонт, реставрацию, подготовку выставок. В области поддержки культуры ряд крупных российских бизнесов, я считаю, делает неплохую работу. Сегодня мы, например, помогаем Эрмитажу в создании портала и курсов для детей.

Совместно с детскими психологами мы разработали некоммерческий продукт Kids Market. Его цель – помочь маленькому существу в течение 3–5 лет ежедневно, по 15 минут, использовать цифровые технологии для стимуляции умственного развития, попросту говоря, играть в специально созданные развивающие игры. Такое ПО в комплекте с детской мебелью передается в дошкольные учреждения всего мира, в том числе и России. У нас серьезные университетские программы – от передачи ПО (т.е. средств обучения) в вузы до поддержки исследований в форме грантов. В рамках отдельного направления деятельности – University Relations – мы оказываем помощь не только техническим, но и управленческим вузам в подборе контента для образования в области управления инновациями.

– Статус отечественного производителя – интересует ли мировую компанию такая тема, которую в последнее время активно поддерживает регулятор?

– Мы эту тему всегда обсуждаем.

– И в каком контексте?

– А вот в каком. У нас иногда понятие инновационного развития путают с модернизацией экономки, а ее путают с развитием промышленности. Иными словами, главное – построить заводик, а что прибавочная стоимость на этом производстве будет минимальная, это неважно. Но наша страна не Китай, у нас нет миллионов незанятых рабочих, готовых работать за мизерные деньги. И мы с вами хотим развивать экономику ускоренными темпами. Но рост валового национального продукта таким путем очень трудно обеспечить, потому что прибавочная стоимость у такого производства никакая. Это не наш путь. России это невыгодно.

У нас есть 140 млн человек, и других в ближайшие 20–30 лет не предвидится. Поэтому рабочие места по сборке компьютеров и пошиву детской игрушки с их минимальной прибавочной стоимостью надо отправлять в тот же Китай и бывшие советские республики. Основная прибавочная стоимость будет там, где создается интеллектуальная собственность (новое ПО, разработки, да хоть те же нанотехнологии). Таких рабочих мест немного, но если произведенную прибавочную стоимость оформлять в виде интеллектуальной собственности и продавать, вот вам и прибавка к ВВП.

Поэтому свечной заводик мы здесь строить не будем. Российскому рынку информационных и телекоммуникационных технологий такие заводики не нужны. Мы можем производить интеллектуальную собственность, а продукты совершенно спокойно собирать там, где их собирают все. Возьмем того же именитого инноватора, который выпускает телефоны с сенсорным экраном. Где эти телефоны делаются, в Америке? Нет, конечно. Ничего, Америка от этого не страдает и хорошо живет. И мы можем жить таким же образом.

Мы за совместные исследования и разработки, за лаборатории, за создание отечественных программных продуктов. В России открыта лаборатория IBM. В прошлом году компания зарегистрировала 4900 патентов, четыре из них – «родом» из российской лаборатории. Мы запустили совместные исследования с МГУ и Цюрихской исследовательской лабораторией, между прочим, в области фундаментальных работ по нанотехнологиям атомарных переключателей, которые лет через двадцать сменят транзисторы. Согласно договору, результат исследований в равной степени будет использоваться российской стороной и IBM.

Формы такой работы могут быть разные: свободные экономические зоны, инновационные города, технопарки. Последним в России не хватает комплексных мер поддержки от государства, без этого они превращаются в комплекс офисных зданий. Бизнес-школа инновационного управления в Сколково очень близка к требуемой модели. Если поймать эту инновационную волну, то процветание России на следующие полвека обеспечено.

И еще очень важно не упустить высшую школу. Если мы считаем, что инновации – это наше все, то государство не должно жалеть денег на высшее образование и молодую науку. Анализ ситуации показал, что не было ни одного успешного, ну скажем, технопарка, при котором не было бы серьезного вуза. Откуда мы будем брать новые идеи, инновации? Из сплава молодости и науки. Из этих инкубаторов будут возникать те самые «гаражные» компании, которые будут потом разрастаться в гуглы и майкрософты.

– Ваше мнение: какие явления современного мира ждут технологического ответа? Иными словами, куда катится мир высоких и, надеемся, разумных технологий?

– Несмотря на до-о-лгие разговоры о том, что человечество будет потреблять вычислительные мощности так же, как электричество, мы к этому приходим. Когда вы включаете электроприбор в розетку, вы не задумываетесь, какая подстанция вырабатывает электричество, – вы просто его потребляете. Когда вы получаете доступ в Интернет, вы уже не думаете о том, какие технические средства его обеспечивают, – вам важно его наличие и скорость.

На следующем этапе то же самое ожидает приложения. Мир изменится с той точки зрения, что вы получите возможность за относительно небольшую плату пользоваться самыми разнообразными приложениями. А это означает, что будет востребована совершенно новая архитектура: cloud computing, или облачные вычисления.

Самый понятный пример, очень важный для России. Высшая школа требует компьютерных мощностей для обучения. Нужно много-много компьютерных классов в самых разных университетах. Вы строите классы, ставите там замечательные компьютеры, они замечательно устаревают, вы их меняете… – при том, что используются они около 15% времени! А если деньги вложить в cloud computing, в каждую аудиторию вывести просто терминалы, то эффективность использования государственных средств и доступность суперкомпьютерных вычислений для обучения резко повысится.

Со временем «облако» начнет работать на бухгалтерский учет. Зачем иметь свои серверы, своих администраторов? Достаточно двух бухгалтеров. Через 10 лет ландшафт информационных технологий, централизованных центров обработки данных сильно изменится.

Интересная статистика – в 2010 г. количество данных, хранимых на компьютерных носителях в мире, удваивается каждые 24 часа. Данных накапливаем немерено, а искать толком не умеем: достаточно вспомнить, как порой беспомощно ищем в Интернете.

Кризис эту проблему только обострил, прежде всего в России. Раньше финансов хватало, и об эффективности функционирования предприятия думали мало, информации об этом, как правило, не имели. Данные были, а грамотной информации для корректного принятия решений не было. В нашей стране первыми активизировались банки.

Поэтому в ближайшей перспективе в выигрыше будет тот, кто быстрее и лучше сможет извлекать актуальную информацию из колоссального количества данных. Неважно где – в бизнесе, в научных исследованиях, в обучении. Бизнес-аналитика встает во главу угла.

Смешной пример из американской жизни. Одна из очень крупных ритейловых сетей Америки имеет метеослужбу, которая подсказывает, какая погода будет через четыре часа перед каждым из супермаркетов, – чтобы выкладывать правильные товары. Если ожидается дождь, у входа будут лежать зонтики.

Заметили ошибку в тексте? Выделите её мышью и нажмите Ctrl+Enter. Спасибо!