• Новости
• Блоги
• Аналитика
• Новости компаний
• В СНГ и в мире
• Анонсы

Развитая медицинская ИС – это прорастание всех процессов ИТ

О сдвиге в информатизации здравоохранения-2016 – Татьяна Зарубина,  главный внештатный специалист по внедрению современных ИС в здравоохранении Минздрава России, заместитель директора ЦНИИОИЗ МЗ РФ и завкафедрой РНИМУ им. Пирогова.

– Татьяна Васильевна, в этом году были выпущены методические рекомендации Министерства здравоохранения РФ по обеспечению функциональных возможностей МИС медицинских организаций (МО) и региональных МИС. Какое влияние окажут эти документы на процесс информатизации в отрасли?

– В требованиях к МИС МО и к региональным МИС черным по белому прописано, какие функции таких систем соответствуют минимальному уровню информатизации, какие – базовому и какие – расширенному уровню информатизации. На мой взгляд, это в документах самое главное. На основе требований к функционалу МИС можно разрабатывать критерии оценки развития той или иной функции. По МИС организации это уже делается: появились первые варианты критериев оценки как медицинской информационной системы, так и уровня информатизации с помощью этой МИС в отношении самой медицинской организации. Я надеюсь, что до нового года начнется их апробация в реальных условиях.

– Для региональных МИС такие критерии тоже будут разрабатываться?

– Регионы это ждет в ближайшей перспективе, а начать хочется с медицинских организаций: это понятней, у нас больше людей этим занимаются.

– Кто и как будет применять эти критерии для той или иной оценки?

– Сначала будут совместные усилия регионов и людей, разработавших критерии. Как только такой подход станет удобоваримым для всех, вопрос о нем, я думаю, будет рассматриваться на уровне департамента ИТ и связи Минздрава России, а сами критерии оценки утверждаться, потому что они должен быть легитимизированы. Иначе их нельзя будет распространять по всей стране.

– Насколько упростит взаимодействие медиков и айтишников наличие общих для всех критериев оценки МИС и уровня информатизации медицинских организаций?

– Я бы говорила не об упрощении, а об упорядочивании этих взаимоотношений и объективизации взаимодействия в обе стороны. И медицинская организация будет понимать, где она находится и что она может с разработчиков МИС спросить, и у ИТ-компании появится понимание, что при их потенциале реальный уровень внедрения в той или иной медорганизации не соответствует ее чаяниям. Это самое главное – объективизация оценки как состояния информатизации в медицинских организациях, так и имеющихся на рынке медицинских информационных систем учрежденческого уровня.

– Потребует ли приведение МИС в соответствие с методрекомендациями новых затрат федерального или регионального бюджетов?

– Дополнительные ресурсы на развитие информационных систем в рамках медицинских организаций нужны всегда. Это нормально. Другое дело – как эти средства тратить. По моему убеждению, наличие критериев оценки приведет к более целенаправленному использованию ресурсов. Руководитель будет видеть, что уровень информатизации его учреждения не дотягивает даже до базового и что в первую очередь нужно решать задачи, позволяющие добиться его достижения. К тому же уже доказано, что ряд подсистем МИС МО не только быстро окупается, но даже приносит деньги.

– Какой функционал МИС имеется в виду?

– Например, внедрение пары функций «Аптека» и «Склад», стоящих за смежными подсистемами, дает экономический эффект в миллионы рублей в месяц за счет более целенаправленного и осознанного использования тех или иных лекарственных препаратов. Тут реально оптимизируется распределение ресурсов в данной сфере. И таких быстро окупаемых функций – административных, организационных – у МИС МО много. Есть экспертные оценки, согласно которым внедрение учрежденческой системы окупается в среднем за три-пять лет.

– Может ли упростить и ускорить процесс региональной информатизации здравоохранения более широкое применение облачных технологий?

– До сих пор непонятно, какие системы – классические или облачные – более перспективны для разных типов медорганизаций. То, что теоретически – облачные, было ясно исходно. Но для того, чтобы перспектива стала реальностью, нужны надежные емкие и защищенные каналы связи. Побывав во многих регионах, я не видела ни одного, где бы облачные медицинские информационные системы не «тормозили». Если бы я была главным врачом крупного медицинского учреждения, то не ставила бы у себя облачную систему. Развитая МИС МО – это прорастание всех процессов ИТ, включая диагностические отделения, операционную и реанимацию. Будь у меня больница на 1000 коек, я бы поставила сервисный узел у себя и держала бы небольшую ИТ-службу. Это не ретроградство, это здравый смысл. Как только качество каналов связи в регионах повысится, сразу начнется тотальный переход медучреждений в облака, но не раньше.

– Насколько могут быть полезны технологии анализа Big Data?

– Обработка больших массивов данных чрезвычайно перспективна, но для того, чтобы что-то реально анализировать, нужно абсолютно доверять данным, которые содержатся в массивах, подлежащих анализу. Я надеюсь дожить до того момента, когда данные из однотипных медорганизаций начнут обрабатываться совместно. За рубежом такие примеры уже есть, даже для решения классических медицинских задач.

– Нужна ли здравоохранению собственная российская информационная система поддержки врачебных решений?

– Безусловно. Но важно четко понять, что нам нужнее, – поддержка лечения или диагностики? Если разработку такой системы будет оплачивать федеральный бюджет, то нужно сначала оценить, с чего начинать, потому что поддерживать врача можно по-разному: на всех этапах оказания медицинской помощи или при диагностике, в которой у нас, кстати, большие проблемы, или при назначении лечения, как это делает Watson. Выбор подхода требует проработки.

– С чего бы вы предложили начать?

– С возвращения к идее пятилетней давности – собрать библиотеку систем поддержки принятия врачебных решений, разработанных в нашей стране. Пока такие решения работают там, где они созданы, в редких случаях еще в двух-трех дружественных учреждениях. Успешные примеры разработанных у нас систем поддержки врачебных решений есть. Другое дело, что все они узкие. А попытки построения широких систем, на мой взгляд, пока не успешные.

Я бы собрала то, что есть, в одном месте, сделала бы это на уровне федерального сервиса и дала бы возможность врачам этим пользоваться. Конечно, предварительно нужно оценить, на каком материале выполнялась та или иная разработка, насколько можно доверять правилам и результатам, которые предлагаются врачу в качестве рекомендации, а затем хорошо их описать.

– Какую российскую специфику система поддержки врача отечественной разработки должна учитывать?

– Сейчас мы сдвинулись в сторону стандартизации, в сторону протоколов, и понятно, что при разработке таких систем наши протоколы должны учитываться, хотя они в определенной мере согласованы с протоколами ведущих стран мира.

– В каких областях медицины подобные системы особенно нужны?

– Во всех ресурсоемких: в онкологии, в кардиологии, в неврологии и т.д. В пределе не важно, кто платит – человек или государство, важно, что много. Мне понятно, почему Watson применяется для поддержки решений врача при выборе лечения больных по нескольким нозологическим группам патологий в онкологии.

– Что из опыта разработчиков Watson может быть взято на вооружение при создании российской системы поддержки принятия врачебных решений?

– В основе Watson лежит современный онтологический подход, абсолютно правильный при анализе большого массива информации. И то, что российская, с большим замахом, разработка должна использовать онтологии, для меня совершенно очевидно.

– Модель виртуальной клиники, в которой пациентов дистанционно консультируют врачи разных специализаций, по-вашему, жизнеспособна?

– Понимаете, правильные составляющие в этой идеологии есть. Другое дело, что эти правильные составляющие должны аккуратно легитимизироваться. Все, что касается m-health, перспективно, но абсолютно не проработано нормативно. Применение таких моделей на государственном уровне совсем оторванным от медучреждений делать нельзя, нужно вписывать виртуальные элементы в реальную систему здравоохранения. Это большая работа, которую нужно начинать делать.

Нам нужно четко понять, где и кем разные гаджеты будут использоваться, и прописать, какие врачи, каким образом будут задействованы в этом процессе. Пока не прописан порядок оказания медицинской помощи и не понятно, кто за что отвечает, даже очень хорошую идею «домашней» телемедицины можно использовать только в платном, частном варианте. Например, параметры, характеризующие состояние здоровья, с заданной периодичностью снимаются с пожилого человека и передаются в платное медучреждение. Там за ними на постоянной основе следит врач. Он прекрасно знает этого пациента, видит динамику его показателей, и если что-то пойдет не так, сможет оперативно принять меры. Это узкий рынок, ограниченный кругом обеспеченных людей.

Если же говорить о более массовом применении таких услуг, то тут все должно быть прописано от начала и до конца. Рынок этих гаджетов уже большой, конкуренция на нем будет огромной, и чтобы она была честной и прозрачной, нужно определить требования к устройствам, т.е. должен быть пройден определенный путь, который должен включать в себя нормативное правовое обеспечение. Нужно писать реальную концепцию развития m-health, причем делать это должны профессионалы.

Беседовала Александра КРЫЛОВА