Журнал ИКС

Разделы сайта

• Новости
• Блоги
• Аналитика
• Новости компаний
• В СНГ и в мире
• Анонсы

Календарь

		Ноябрь 2024
Пн	Вт	Ср	Чт	Пт	Сб	Вс
				1	2	3
4	5	6	7	8	9	10
11	12	13	14	15	16	17
18	19	20	21	22	23	24
25	26	27	28	29	30

Ближайшие события

Рынок ЭДО растет благодаря веб-сервисам

02 июля 2019

Анализ перспектив развития сервисов внешнего электронного документооборота показывает безальтернативность технологической миграции платформ ЭДО в направлении универсальных интеграционных (сервисных) IIoT-платформ.

• подача хозяйствующими субъектами обязательной отчетности в налоговые и другие контролирующие органы (сегмент «Отчетность»),
• межкорпоративный обмен читаемыми человеком электронными документами (ЭДО), включая юридически значимые (ЮЗЭДО),
• обмен машинно читаемыми электронными данными, включая юридически значимые, между двумя видами источников и получателей данных - между учетными приложениями (корпоративными) и между подключенным оборудованием (онлайн-кассы, сканеры маркировки) и учетными приложениями (государственными, корпоративными).

 Для предоставления этих сервисов необходимы соответствующие платформы, выступающие в роли посредника между отправителем и получателем данных, и гарантирующие доставку данных и их защиту от искажений. Это платформы для предоставления отчетности, платформы для обмена юридически значимыми человеко-читаемыми электронными документами (платформы ЭДО) и платформы для обмена машинно-читаемыми электронными данными (платформы EDI). Границы между сегментами Отчетности, ЭДО и EDI становятся все более условными, а платформы – универсальными, с появлением новых видов (форматов) электронных данных и их источников, и связанных с этим более сложных схем обмена данными, требующих одновременного использования всех видов платформ. Так, «гибридом» платформ ЭДО и EDI являются платформы операторов фискальных данных (ОФД), получающие данные от онлайн-касс. Вместе сервисы ЭДО, EDI, ОФД позволяют значительно сократить долю вводимых вручную в корпоративные и государственные информационные системы первичных документов. Это, в свою очередь, повышает качество первичных данных и, потенциально, расширяет возможности обрабатывающих их транзакционных и аналитических приложений.


Заметное увеличение темпов роста потребления web-сервисов в 2016-2017 гг. было обеспечено появлением нового сегмента рынка – услуг ОФД (передача данных с онлайн-касс). По оценкам J’son & Partners Consulting, введение в 2019-2022 годах обязательной маркировки потребительских товаров к аналогичному рывку не приведет. Ожидается, что в период 2019-2022 годов темпы роста рынка веб-сервисов внешнего ЭДО снизятся до 2% CARG, а объем рынка в 2022 году составит 13,8 млрд рублей. Объем потребления внешнего ЭДО в формате on-premise инсталляций будет расти темпами 1% CAGR, и увеличится c 5,8 до 6 млрд. руб. за счет роста в сегменте межкорпоративного ЭДО, где доля on-premise останется высокой. Таким образом, темпы роста потребления web-сервисов и on-premise инсталляций сравняются и будут близки к нулевым, то есть рынок вступит в фазу стагнации.

Рост проникновения сервисов внешнего ЭДО может рассматриваться в качестве локомотива для увеличения проникновения более сложных бизнес-сервисов, предоставляемых по модели SaaS, включая не только учетные системы, но и облачные ERP и BI, поскольку сервисы ЭДО фактически замещают ручной ввод первичных данных, что существенно повышает качество данных в транзакционных и аналитических системах.Однако размер этого рынка пока крайне ограничен и останется таковым на горизонте до 2022 года.

По прогнозу J’son & Partners Consulting объем потребления бизнес-SaaS в России вырастет с 5,8 в 2018 году до 13,7 млрд рублей. в 2022 году, то есть лишь сравняется с объемом рынка веб-сервисов внешнего ЭДО, являющихся источником первичных данных для сервисов бизнес-SaaS. Это означает что глубина анализа первичных данных в сервисах бизнес-SaaS останется невысокой, как и экономический эффект от использования этих сервисов.


Основным отраслевым (вертикальным) сегментом, обеспечивающим более 75% общего объема потребления сервисов внешнего электронного документооборота, в настоящее время является торговля и сфера услуг (Рис. 1). Ожидается, что доля этого отраслевого сегмента несколько сократится и составит чуть менее 70% в 2022 году, при этом вырастет доля промышленности (включая ТЭК) и сельского хозяйства - по причине внедрения сервисов маркировки и прослеживаемости, охватывающих и этап производства.

 Качественный анализ российского рынка внешнего электронного документооборота: драйверы, сдерживающие факторы, перспективы
 
На протяжении последних лет определяющее влияние на все сегменты рынка ЭДО в России – либо напрямую (сегменты Отчетности, ОФД, маркировки), либо косвенно (сегменты ЭДО и EDI, выступающие, в частности, технологической основой для маркировки), обеспечивается государственными/законодательными инициативами.

Цикл такого влияния похож на работу многоступенчатой ракеты-носителя и выглядит следующим образом: на начальном этапе законодательная инициатива формирует взрывной рост соответствующего сегмента, который в течение двух-трех лет «выдыхается» на фоне ожесточенной конкуренции игроков и снижения цен, которое, тем не менее, компенсируется расширением абонентской базы. Стагнация длится также около двух-трех лет, после чего сегмент начинает сокращаться по мере того как рост абонентской базы перестает перекрывать снижение цен. Затем на смену «отработавшей ступени» приходит другая, - в виде новой законодательной инициативы. Причем по мере роста общего объема рынка (количества сегментов и их суммарного объема) длительность каждого нового цикла сокращается, также как и размер прироста рынка в денежном выражении в результате появления нового сегмента. Это связано с развитием инфраструктуры ЭДО, и, как следствие, возможностью реализации новых законодательных требований путем расширения/донастройки функционала существующих сервисов ЭДО и перестройки их взаимодействия.

 Таким образом, решение задачи долгосрочной устойчивости развития игроков рынка ЭДО не может лежать в области реализации все новых законодательных инициатив, и требует поиска подходов, обеспечивающих широкому кругу пользователей сервисов внешнего ЭДО достижение экономического эффекта, значительно превосходящего затраты на их использование. Это, в свою очередь, означает необходимость полного технологического переформатирования сегментов ЭДО, сложившихся под влиянием государственных инициатив.

 В существующей конфигурации рынка внешнего ЭДО экономическая эффективность фактически единственного условно «добровольного» сегмента – межкорпоративного ЭДО и EDI – сосредоточена преимущественно в сфере торговли, и связана с экономией на бумажном обороте с контрагентами крупными (сетевыми) предприятиями торговли, имеющими большое количество контрагентов и обширную номенклатуру реализуемых товаров. При этом контрагенты крупных торговых сетей вынуждены подстраиваться под требования своих заказчиков, закладывая расходы на ЭДО и EDI в отпускную цену продукции, либо, при отсутствии такой возможности, финансируя внедрение ЭДО и EDI за счет собственной прибыли. Такая «зацикленность» на ритейле сыграла плохую службу с сегментом EDI, который при относительно невысоком общем проникновении уже достиг своего насыщения в сегменте торговых компаний и фактически входит в стадию стагнации. А единственным уверенно растущим сегментом остается только межкорпоративный ЭДО – наименее крупный из всех сегментов рассматриваемого рынка.

Очевидная связь динамики рынка с крайне ограниченным кругом субъектов, выигрывающих от перехода на электронный внешний документооборот – фактически помимо государства это только крупный ритейл, подтверждает изложенный выше тезис о том, что для обеспечения устойчивого роста всех сегментов рынка внешнего ЭДО на смену достижимым далеко не для всех эффектам снижения затрат на внешний бумажный документооборот должны прийти принципиально иные факторы, основным из которых должен стать фактор повышения оперативности и адекватности бизнес-планирования, реализуемый для всей цепочки контрагентов.

То есть драйверами дальнейшего развития рынка внешнего электронного документооборота, включая такие полностью созданные инициативой государства сегменты как ОФД и Отчетность, является, как ни странно, именно экономическая эффективность использования этих сервисов всеми хозяйствующими субъектами, определяемая как существенное превышение выраженного в деньгах эффекта от использования сервиса ЭДО над затратами на его использование. Только такой эффект способен обеспечить устойчивое развитие рынка.

С технической точки зрения это требует интеграции EDI и межкорпоративного ЭДО с корпоративными учетными системами и реализации поверх учетных систем сложной предиктивной аналитики. Если первое уже в значительной степени реализовано, то второе пока нет. Кроме того, необходимы довольно радикальные организационные изменения: сквозная оптимизация требует полной перестройки методов управления как внутри отдельно взятой компании, так и внедрения сквозного управления всей цепочкой создания, распределения и потребления материальных и нематериальных ценностей. Для провайдеров сервисов внешнего ЭДО решение задачи сквозной оптимизации означает необходимость реализации всех видов внешнего как одной из разновидностей функций экосистем облачных платформ и приложений Индустриального Интернета Вещей (IIoT-платформ и приложений).

Даже с чисто технической точки зрения, если «отвлечься» от искусственно созданных для специализированных игроков внешнего ЭДО законодательных преференций (барьеров), ограничивающих конкуренцию, то легко заметить отсутствие принципиальных различий между провайдерами любых видов внешнего ЭДО и интеграционными (сервисными) платформами Интернета Вещей (на Рис. 2 посередине).


В связи с этим возникает логичный вопрос: а в чем принципиальная разница между платформами ЭДО и интеграционными IoT-платформами? Лишь в большей гибкости последних, способных работать с любыми произвольно задаваемыми/настраиваемыми форматами данных? Тогда IoT-платформы со временем должны вытеснить узкоспециализированные платформы ЭДО, включая не только замену одних игроков другими, но и замену существующих у провайдеров ЭДО платформ на IoT-платформы. Также, как совсем недавно узкоспециализированные игроки отдельных сегментов ЭДО трансформировались в универсальных игроков, предлагающих все виды ЭДО, а не какой либо отдельный его вид. Важно отметить также, что и приложения – получатели данных, такие как ERP и PLM, также трансформируются в платформенные. Все это очевидным образом ведет рынок внешнего ЭДО к формированию экосистем индустриальных IoT-платформ, обеспечивающих своим пользователям обширный функционал, включая развитую аналитику, гибкость и разумный уровень цен. Соответственно, с полным переформатированием имеющегося в настоящее время рынка ЭДО. При этом законодательные барьеры могут лишь замедлить, но не прекратить этот процесс трансформации, поскольку иного способа обеспечить устойчивое развитие игроков рынка внешнего ЭДО не существует.

В этой связи важно отметить, что IIoT-платформа и экосистема IIoT-платформ, включающая как интеграционные (сервисные), так и прикладные платформы – это не что иное, как инструмент сквозной оптимизации цепочки создания, распределения и потребления добавленной стоимости в соответствующей сфере применения, содержащий интегрированные цифровые модели и/или инструментарий для их создания, и агрегирующий необходимые для их наполнения данные. Таким образом, инициированная государством реализация в России тотальной маркировки и сквозной прослеживаемости товаров означает, что не только архитектура и функционал (в части базовых/интеграционных платформ), но и конечная цель использования платформ ЭДО/EDI/ОФД и IIoT-платформ формально совпадает - это сквозной контроль и оптимизация цепочки создания, распределения и потребления добавленной стоимости.

Только в первом случае упор делается на государственный контроль над этими цепочками, а во втором – на их оптимизацию. Другими словами, поскольку в России идеологом сквозной оптимизации и контроля выступает государство, то поэтому оно концентрируется на собственных фискальных выгодах. В отличие от глобальных IIoT-экосистем, концентрирующихся на выгодах для всех участников цепочки, включая конечных потребителей, то есть на реализации устойчивой модели win-win, в отличие от первого варианта, который предполагает исключительно модель win-lose. Принципиальным функциональным отличием является наличие во втором и отсутствие в первом (включая платформу Государственной информационной системы промышленности, ГИСП) интегрированных цифровых моделей, позволяющих реализовать задачу сквозной оптимизации.

Очевидно, что уходя от чисто фискальных задач, российскому рынку внешнего ЭДО в развитии рынка платформ необходимо двигаться от концепции специализированных платформ ЭДО/EDI/ОФД/ГИСП в направлении открытых экосистем IIoT-платформ, где соответствующие функции внешнего ЭДО будут реализованы как базовые (сервисные), а основой монетизации станут функции сквозного оптимизационного планирования, построенные на моделировании сценариев «что-если» с выбором наиболее оптимального в конкретный момент времени и возможностью его быстрого изменения (перепланирования). То есть основой монетизации станет переход от ограниченного рамками отдельного хозяйствующего субъекта детерминистского планирования «вручную» к высоко автоматизированному стохастическому (вероятностному) сквозному планированию с обратной связью, охватывающему не только отдельное предприятие, но и всю цепочку создания, распределения и потребления добавленной стоимости. Только такой подход создаст предпосылки для устойчивого развития как рынка сервисов ЭДО (базовых сервисов), так и рынка облачных приложений, необходимых для аналитической обработки первичных учетных данных.

Отдельно стоит отметить, что сравнение цены и функционала интеграционных IIoT-платформ и платформ внешнего ЭДО, в частности, специализированных платформ ОФД дает выраженное преимущество первым. Например, такие типовые задачи для интеграционных IIoT-платформ как обновление ПО подключенного устройства «по воздуху», в платформах ОФД в настоящее время вообще отсутствуют. При этом плата за ОФД без скидок в расчете на подключенную кассу составляет 3000 руб. в год ($45 в год), что в 20 раз выше типового платежа в расчете на подключенное к интеграционной платформе устройство IoT ($2 в год), и соответствует платежу за подключение к промышленной интеграционной платформе, имеющей развитый встроенный аналитический функционал, включая возможность создания цифровых двойников подключенных объектов и реализации предиктивной аналитики технического состояния подключенного объекта.

Таким образом, функционал платформ ОФД и интеграционных IIoT-платформ для промышленности просто несопоставим при одинаковой цене. Это плата за развитие рынка ЭДО методом принуждения со стороны государства. Но, как отмечено выше, такое принуждение - лишь начальная точка, дающая старт развитию нового сегмента рынка. Далее довольно быстро появляется жесткая конкуренция, которая в отсутствие значимых конкурентных преимуществ переходит исключительно в конкуренцию по цене. В какой-то момент провайдер все равно сталкивается с ситуацией «рынка потребителя», и необходимостью реализации принципиально иного технологического подхода, радикально расширяющего предлагаемый функционал и снижающего удельные издержки на его предоставление.

Это означает, что для достижения устойчивого положения на рынке провайдеры либо должны предоставлять функционал соответствующий взимаемой ими плате, то есть существенно его расширить, либо плата должны быть снижена до уровня адекватного стоимости базового функционала интеграционных платформ, то есть до уровня 100-200 рублей в год на подключенную кассу. Возможна и комбинация этих подходов, то есть существенная дифференциация платежа в зависимости от вида подписки и ее функционального наполнения.

В целом анализ перспектив развития сервисов внешнего ЭДО показывает безальтернативность технологической миграции платформ ЭДО в направлении универсальных интеграционных (сервисных) IIoT-платформ.

 

Источник: J’son & Partners Consulting

Оставить свой комментарий:

Комментарии по материалу

Данный материал еще не комментировался.

Заметили ошибку в тексте? Выделите её мышью и нажмите Ctrl+Enter. Спасибо!