• Новости
• Блоги
• Аналитика
• Новости компаний
• В СНГ и в мире
• Анонсы

Информатизация – осмысленный реинжиниринг здравоохранения

Чем пристальней всматриваешься в явление по имени «информатизация здравоохранения», тем необъятнее оно представляется. Системный поход – такой ключ к информатизации предлагает Татьяна ЗАРУБИНА, завкафедрой медицинской кибернетики и информатики РНИМУ им. Н.И. Пирогова, главный внештатный специалист по внедрению современных ИС в здравоохранении Минздрава РФ.

– Татьяна Васильевна, информатизация здравоохранения – примета только ли нашего времени, начала 21-го века?

– Разумеется, нет. Я бы вела совместную историю кибернетики и медицины с 50-х годов прошлого века, с А.И. Берга, потом Н.И. Амосова, С.А. Гаспаряна и многих других, с создания лабораторий медицинской кибернетики в Киеве, Минске, Москве, Ленинграде. Концепции разных направлений информатизации были написаны задолго до ЕГИСЗ. Развитие медицинской кибернетики и медицинской информатики в нашей стране – это целый исторический пласт.

А вот электронное здравоохранение – парадигма 21-го века, суперцель информатизации, основа реформирования здравоохранения в общемировом масштабе. Концепция e-health была принята Всемирной организацией здравоохранения в 2005 г. Новейшая история информатизации здравоохранения в России началась в 2008 г. На мой взгляд, то, что Россия почти одновременно с ведущими державами мира провозгласила курс на построение ЕГИСЗ, – хороший прогностический признак при, прямо скажем, тяжелом течении процесса.

– Насколько исторический пласт востребован сегодня? Ломает ли современная информатизация наработки предыдущих десятилетий?

– Поменялись платформы, машины, языки программирования, а идеология, подходы – остались. К примеру, концепции развития учрежденческих ИС были написаны в конце 70 – начале 80-х годов, но используются поныне.

Слома, к счастью, удалось избежать. Скажем, была идея: все учрежденческие системы (а их в стране около сотни хороших и десятка полтора – на мировом уровне) – в облака. Это была бы смерть учрежденческим системам! У нас ни-ко-гда не будет информатизации здравоохранения полностью на облачных технологиях. В силу объективных причин и отсутствия такой необходимости. Будет разумная комбинация технологий. Вы представляете себе, какие каналы связи должны быть, чтобы вся страна без перебоев и перегрузок могла пользоваться плодами информатизации медицины?!

–Что означает информатизация здравоохранения в стране, где не любят лечиться и думать о болезнях?

– Да, человек с флешкой, скрупулезно сканирующий и собирающий результаты исследований и заключения врачей – не наш вариант. Пока общество дозреет до правильного отношения к собственному здоровью, лет сто пройдет. Кроме того, любая информация должна быть структурирована. Поэтому есть понятие «электронная медицинская карта» – это одна из подсистем учрежденческой системы, которая нацелена, во-первых, на ведение медицинского документооборота с прицелом на конкретного пациента и конкретный случай и, во-вторых, на взаимодействие медработников по этому случаю между собой.

Частным случаем ЭМК является электронная история болезни. Вся ли информация из электронной истории болезни нужна для того, чтобы обеспечить преемственность оказания медицинской помощи? Нет, конечно. Поэтому встала проблема интегрированной ЭМК, которая должна представлять собой совокупность актуализируемой выжимки из анамнеза (patient summary) и набора структурированных медицинских документов.

– Стандарты обмена данными – залог доступности электронного здравоохранения в разных медучреждениях, на разных территориях и в глобальном пространстве. Чем обеспечен сегодня этот залог?

– Необходимость в обмене данными между медицинскими информационными системами, как по вертикали, так и по горизонтали, диктует потребность в стандартизации электронных документов, используемых справочников и протоколов обмена. С предметной точки зрения я бы расставила приоритеты именно в таком порядке. И еще отступила бы на шаг назад – нужно договариваться о составе набора стандартизированных электронных медицинских документов, в первую очередь для ИЭМК.

Разработка структуры нескольких СЭМД начата, но ни один такой документ пока не доведен до результата, коим считаю утверждение на уровне МЗ РФ.

На федеральном сайте http://nsi.rosminzdrav.ru представлена нормативно-справочная информация, используемая в медицине. Выложено несколько сотен справочников, проведена их первая «инвентаризация».

Объем работы впечатляет. Но любой путь начинается с первого шага. Здесь чрезвычайно важна системность. Правильная расстановка приоритетов, разработка по принципу «лучше меньше, да лучше» и обязательное поддержание в актуальном состоянии того, что уже создано. Это к вопросу важности регламентов ведения справочников.

Специалисты, которые умеют прописывать требования для обмена медицинской информацией, в стране уже есть, есть и реальный опыт обмена, правда, пока не самый масштабный. Оговорюсь, что речь идет не о передаче в pdf-формате, а о полноценном обмене структурированными документами с помощью стандартов HL7.

В отношении глобальных масштабов, представляется, что мы «дозрели» до участия в международном проекте по e-health. Зарубежные коллеги готовы с нами взаимодействовать. Это было бы очень полезно для нашей страны с нескольких точек зрения – не только для имиджа на международном уровне, но и для ускорения и повышения эффективности разработки ЕГИСЗ России.

– Процессу информатизации здравоохранения очевидно не хватает результативности. На ваш взгляд, какие инструменты и меры способны сделать ИКТ-проекты в медицине более эффективными?

– Что нужно сделать, чтобы построить электронное здравоохранение, в общем, понятно. Но при проектировании большой системы нельзя «в общем». Должно быть абсолютно понятно, кто «рулит» процессом, и я не про административное руководство.

Необходимы:

1. Системный проект или хотя бы развернутый план работы («дорожная карта»), написанный и подписанный известными специалистами отрасли (или нескольких отраслей), которые будут реально отвечать за его успешность. Это должно обеспечить преемственность разработок и максимальный учет и использование предыдущего опыта.

2. Трезвая оценка результатов и перспектив. Не выдавать желаемое за действительное, но и не прикрываться сложностью задачи. Идти шаг за шагом. Разрабатывать сразу «набело».

3. Недопущение разрушения уже сделанного – информатизация здравоохранения в стране, пусть с издержками и разной эффективностью в разных регионах, началась. В условиях ограниченного финансирования нужно тем не менее продвигаться вперед.

Сделанного по электронному здравоохранению в масштабах страны реально немного. И за год его создать не удастся, а вот за десять лет каркас e-health в стране построить можно. Однако без системности разработки задача обречена на неудачу.

Меня, я уверена, хорошо поймут руководители крупных ИТ-фирм. Когда идет большой проект, его участники работают в жестко регламентированных условиях – это напоминает военную дисциплину, каждый на своем месте отвечает за результат. А мы говорим о проекте грандиозном!

– Как вы считаете, телемедицина – не те ли плечи, на которых информатизация может въехать в сознание обывателя и чиновника и привнести высокие стандарты современного здравоохранения в российскую глубинку?

– Меня сильно позабавило название секции на одной из конференций: «Телемедицина и информатизация». Хоть плачь, хоть смейся. Телемедицина – это технологический фрагмент на периферии информатизации здравоохранения. Можно, вложив деньги в технику, в каналы, соединять людей между собой, осуществлять телеконсультирование и телеобразование. Это, безусловно, полезно для удаленных территорий. Но масштаб задач информатизации здравоохранения и телемедицины несопоставим.

– Согласны ли вы с утверждением, что кадровый вопрос испортил информатизацию здравоохранения? Что вы думаете о роли информатика/парамедика или иной фигуры, которая выполняла бы роль «толмача» для медицины и ИКТ?

– Согласна. Среди причин, затрудняющих процесс информатизации здравоохранения,– острая нехватка людей, которые одновременно понимают медицинские задачи и разбираются в ИТ. Существует вузовская специальность «Медицинская кибернетика», по которой в течение нескольких десятилетий осуществляют подготовку медико-биологические факультеты Российского национального исследовательского медицинского университета им. Н.И. Пирогова и Сибирского государственного медицинского университета. Совокупный выпуск в год – 50–60 человек. Полагаю, это меньше 10% от потребности. Часть из них идет заниматься научной деятельностью, часть – врачебно-диагностической. Больше половины – в организации, разрабатывающие и внедряющие в практику медицинские ИС. Этого мало. Врачи-кибернетики сейчас остро необходимы.

В связи с этим за последние несколько лет отделения медицинской кибернетики открылись в Медицинском институте Пензенского госуниверситета, в Красноярском госуниверситете им. проф. В.Ф. Войно-Ясенецкого, в Псковском госуниверситете; идет подготовка к открытию отделения медицинской кибернетики во Владивостоке.

Специалиста врача-кибернетика необходимо готовить шесть лет. Учебный план в первые три-четыре года обучения содержит значительное количество часов по математическим дисциплинам и информатике; на старших курсах, кроме клинических дисциплин, несколько специальных предметов. Именно в связи с требованиями времени и повышенным вниманием на государственном уровне к информатизации здравоохранения к уже имеющимся специальным дисциплинам («Физиологическая кибернетика», «Клиническая кибернетика», «Системный анализ и организация здравоохранения») во ФГОС 3 добавлена еще одна – «Медицинские информационные системы».

Будучи сама по образованию врачом-кибернетиком, не люблю слова «парамедик». Нам нужен медик, готовый к разработке и внедрению самых разных ИС в клиническую медицину и здравоохранение. Мой учитель С.А. Гаспарян говорил, что врач-кибернетик – это интерфейс между врачом-клиницистом и специалистом в области ИТ. Я бы сказала, что это врач-постановщик. Он понимает медицинские бизнес-процессы и может их описать.

Представляется, что в ближайшие годы для увеличения количества врачей, понимающих принципы внедрения медицинских информационных систем, придется открывать ординатуру или магистратуру по медицинской информатике для врачей «классических» врачебных факультетов. Конечно, за два года из врача-клинициста врача-кибернетика не сделать, но врачом-информатиком он стать сможет. Иными словами, пусть не разрабатывать, но с пониманием внедрять и использовать ИС научим.

И, конечно, нужны самые разные варианты повышения квалификации в нашей области для врачей всех специальностей.

Чтобы информатизация здравоохранения стала продуктивной, нужно в каждом большом медицинском учреждении иметь в штате как минимум одного (тогда с бойцовскими качествами), а лучше трех наших специалистов – в стране колоссальный рынок, который надо заполнять.

– Как вы оцениваете более чем годовую работу Экспертного совета Минздрава по вопросам использования ИКТ в системе здравоохранения? Как на ваш взгляд, эффективно ли в принципе взаимодействие общественных органов с регулятором, в каких форматах и при каких условиях?

– Работу Экспертного совета Минздрава я оцениваю неоднозначно. Постараюсь объяснить.

С одной стороны, если смотреть по конечному результату – созданным и утвержденным нормативным документам, утвержденным регламентам и т.п., то деятельность ЭС нужно признать неудовлетворительной, что, собственно, я уже и сделала публично, выступая на заседании ЭС с презентацией, которая начиналась со слайда «блин комом». Причин здесь несколько, в том числе – неверие сотрудников профильного департамента Минздрава в принципиальную возможность конструктивного взаимодействия с ЭС. Частично понимаю мотивы этого неверия. Но если ничего не менять, продолжение деятельности ЭС считаю бессмысленным.

Справедливости ради хочу заметить, что инициатива «снизу», из недр совета, по изменению Положения об ЭС Департаментом информационных технологий и связи формально была поддержана. Чем обернется эта инициатива, непонятно, так как подоспели проекты Концепции открытости федеральных органов исполнительной власти и методических рекомендаций, в которых регламентировано создание и взаимодействие с экспертными и консультативными органами. Новое положение должно соответствовать этим документам, а это задача нетривиальная.

С другой стороны, под эгидой ЭС было создано шесть рабочих групп по актуальным направлениям информатизации здравоохранения. Возглавляет каждую РГ член совета, участвовать в работе групп могут все желающие. По моему мнению, РГ работали с разной эффективностью, но есть результаты (пусть и не доведенные до утверждения), которые считаю важными и полезными. Отдельным и немаловажным результатом является наличие на данный момент сформировавшихся на общественных началах коллективов людей, которые могут совместно работать: и в режиме группового мозгового штурма, и удаленно. Экспертный совет в моем понимании – совокупность нескольких (пусть их будет немного!) сильных экспертов: это должны быть люди, знающие содержательную часть и ставящие задачи; те, кто знает, как эти задачи решить – представители сильных ИТ-компаний; кроме того, нам нужны представители небольших компаний, разрабатывающих медико-технологические системы (это наша сильная прослойка разработчиков).

Может ли в принципе быть эффективным взаимодействие общественных органов с регулятором? Думаю, да. Но! Лишь при условии внятных полномочий ЭС, согласованных и понятных ожиданий (как со стороны регулятора, так и сообщества), обсужденного, признанного актуальным и утвержденного плана работы, наконец, реальных авторитетных лидеров, нацеленных на результат, отягченных ответственностью и что важно – наделенных полномочиями.

– Почему отнюдь не всегда сопрягаются конечные интересы медицины и ИТ-бизнеса? Где найти точку опоры, которая позволит перевернуть ситуацию?

– Да, идеально отлаженным процесс взаимодействия медицины и ИТ-бизнеса не назовешь. Это объяснимо. Здравоохранение – очень специфическая область. Подходить к решению ее задач с принятыми ИТ-мерками эффективно, скажем мягко, далеко не всегда. Врача-клинициста учили лечить больных, а не ставить задачи для ИТ-проектов в медицине. А чтобы начать разбираться в медицинской специфике, хорошему ИТ-специалисту нужно никак не меньше десяти лет. Кроме того, у нас мало «постановщиков» – тех, кто способен ставить задачи перед бизнесом. Эти специалисты отделены от конкретных проектов, более того – этот барьер изо всех сил культивируется.

Информатизация – осмысленный реинжиниринг здравоохранения. На всех уровнях отрасли необходимы ИТ-партнеры, особенно крупные – на высших уровнях здравоохранения. Масштабные задачи в рамках ЕГИСЗ без серьезных ИТ-компаний решены быть не могут.

Но! Нужно четко понимать: ставить предметную задачу должны предметники. ИТ-компании, даже крупные, должны осуществлять большие проекты в тесном взаимодействии с предметными разработчиками.

Пока руководству ИКТ-отрасли и больших ИКТ-компаний не будут интересны предметники как субъект сотрудничества, определения приоритетов, постановки задач для проекта, успехи информатизации здравоохранения будут такие же, как сейчас.

Мы движемся, движемся... Но движемся слишком медленно.

Вопросы задавала Наталия КИЙ

Оставить свой комментарий:

Комментарии по материалу